Есть ночь в конце зимы, когда духи, демоны, все неведомые существа собираются и торжественно шествуют. По старой ли прямой дороге, дремучим ли лесом, полями, болотами. С легкостью в эту ночь пересекают они ручейки и реки. Идут мимо горящих окон людских домов, невидимые и неслышные. И только тени их, кривляясь и гримасничая, ползут по стенам домов, что бы испугать припозднившихся домой.
Там, за угломТам, за углом мелькнул отсвет фанарика? Нет, темно. И тихо. Они тут прошли и вновь скрылись в темноте зимней ночи.
И неспешно и торжественно идут сейчас где-то среди стволов деревьев старые духи, и мелкие божки. Потрясают бородами тотемы. Важно ступает Охотник, сверкая глазами и задевая рогами ветви. Блестят в неверном свете фонарей копья воинов. И словно клочья тумана летят по воздуху гривы их коней.
Идут они по заснеженому лесу и следов не оставляют.
Идут они, и каждый несет свет. Фонарики, болотные огоньки, факелы. Все они частицы того тепла, что хранилось всю зиму, и что надо вернуть.
Потому что время Ночи и Холода заканчивается. Потому что следует очнутся от благодатного сна.
Потому что наступает черед Света и Тепла.
Оттого и шествуют духи в эту ночь. В тишине пробираются к самому старому дереву. И свет их фонарей распускаеться цветами на кривых ветвях. И стоит старый дуб, обьятый золотым сиянием. Свет его ветвей отражаеться в сотнях глаз.
Где-то там, в глубине леса. В середине мира. Так близко, для того, кто знает как идти, и невероятно далеко, для того, кто позабыл дорогу.
Попытать ли мне счастья, отыскать ли дорогу, отнести ли немного света старому дереву?
Вдруг тропинка выведет.
Они ведь иногда становятся волшебными тропами и истинными путями, эти лесные тропинки.